Порыв в чистоту

Тени берёзовых листьев скользят

пыль омывая асфальта,

воздух ласкает прохладой до пят

будни как скользкая смальта.

 

Крепкие камушки разных цветов —

Гладко ли сложится фреска?

Круглогодичность танцующих слов

в пёстрой картинности всплеска.

 

Неудержимый порыв в чистоту —

прочь от страданий и праха!

Светлых гармоний прозрев простоту

в синей безбрежности — птаха.

 

Опустошаясь от призрачных снов,

чувствуя лишь непрерывность,

аквамариновой мягкостью слов

шепчет природы невинность.

 

Ветер волшебный качает листок,

льются неспешные волны,

плавно кружится смешной лепесток ,

в ветвях плакучие штормы.

 

Дремлет задумчиво — тихий каштан,

белых цветов пирамидки,

солнечных бликов искристый фонтан

ползает словно улитки.

 

И опахало — каштановый лист

с тактом прохлады и тени

дарит возвышенно-тонкую мысль

миру блаженства и лени.

 

22.05.2007г.В.П.

Реклама

Простое, художественное средство.

Всегда открыты двери —
там призрак — горизонт
и в облаках купели
деревьев тёмный зонт.

Над томною рекою
в изгибах тросников
тенистые покои
лесных, скользящих слов.

Лишь сумерки настанут,
прохладой запоют
и поволокой странной
во мглу рекой войдут.

Таинственен и сложен
закатный тихий час
и как кинжал из ножен
свет удивляет глаз.

То — пламени размёты,
то — розовый туман,
сквозь синих туч намёты —
блесых форм буран.

Не долгий час, урочный
и в зеркале небес
вдруг виден образ точный,
Ну вот, плывя — исчез!

Я этим переменам
так несказанно рад —
из свето-тени плена
свобод цветущих сад.

Само оно рисует —
ни кистей, ни холстов,
Вон — очертаний берег,
лагуна, сеть дворцов.

Туда, туда, скорее:
охотничий азарт —
ловлю восторг смелее
в причудах древних карт.

Конечно, всякий знает,
там за рекой — мираж,
но как мудро сияет
звезды вечерней страж!

Как будто он лишь понял
и тайну разгадал —
мчат колесницу кони
и цвет во мгле пропал.

И сказочных картинок
исчез текучий вид,
а в пойме мрачный инок
и звёзд далёкий щит.

Я провожаю солнце
и в памяти держу
сил плазменых оконце
магнитных бурь межу.

Так свет в ночные грёзы
войдёт,
когда усну;
На травах утра — слёзы.
лицо ополосну.

Очнусь спросонья — вспомню
видений хоровод,
Я солнце провожаю —
оно внутри встаёт…
 
 07.2007г. В.П.

Площадь привокзальная.

Дождь и гроза как жары послесловие,
мягкая глина — серый асфальт,
после, к стихам напишу предисловие —
ноты утеряны, тембровый альт.

Звуки далёкие тонут и плещутся
струны небесные влагой поют,
скрипка — вокзал, лужи просто мерещатся,
тучи — литавры, баклушами бьют.

Чтоб полногрудой прохожей понравиться
пёс дворовой попытался зевнуть,
та, усмехнулась- грязнуля,а скалится,
капли со лба успевая смахнуть.

Сцены случайные лёгкой забавой
и веселящиё озоновый газ
вьются с мелодией быстрого нрава,
площадь вокзальная, стёкла — топаз.

Жить ожиданием летней прохлады,
жить ожиданием жизни другой,
там в глубине зеленеющей сада,
капли из прошлого сбиты рукой.
 06.2007г. В.П.

стихи

Пожар.

Как в бинокль созерцаю дороги, —

ближе то, что клубиться в дали,

вновь с тоской оббиваю пороги —

дом сгорел и огонь жжёт  в груди.

 

Что же дальше? Безумство какое?

Как в толпе вдруг исчез человек?

Выживают…Да, время такое…

Безутешность страданий на век.

 

Кто смеётся над гордой старухой?

В нищете — она духом сильней,

чем мещанства мохнатая лапа,

чем зелёный безпамятства змий.

 

Руки в саже — угли разбирает,

виноватых уже не найти,

только кошки с собакой вздыхают —

там в обломках, прокорм не найти.

 

Всё свершилось. За что наказанье?

Справедлив ли Всевышний судья?

Выручала поэта в изгнаньи

и приют иностранцам дала.

 

Удивляюсь, откуда в ней силы?

Вид пугающий в копоти стен.

Раз пожаром её не сломили,

значит слаб и тщедушности плен.

 

Где ты, сытый и властный хозяин?

Меценатству открыты пути…

Неужели сквозь мрак иномарки

к ней не сможешь дороги найти?

 

Благороден лишь месяц рассветный

и поэта спасает поэт,

клин над гарью летит журавлинный —

проще знака небесного нет.

 

На останках спасённого хлама

белобрысый лежит мальчуган

и ещё один клин пролетает,

замечтался малец — хулиган.

 

Баба Рая ему показала

путь надёжней, чем блеск мишуры.

Я молчу… Кто догадлив узнает

в чём секрет красоты мушмулы.

14.06.2007 В.П.

Когда в прохладу летних дней

ты окунаешь кисти слова,

рисуешь зеленью ветвей

я верю в это чудо снова.

 

Тебе крадущаяся тень,

едва заметными стежками,

легко проникнуть в  сонный день

почти незримыми шажками.

 

Тебе, Природа, не сокрыть

причуды чувственной надежды,

что удалось, пришлось забыть —

беспутство лиственной одежды.

 

Твой раб — бетоновый накал,

квадратных форм цементный узник,

ослеп от тысячи забрал,

от наготы — свинец-подгузник.

 

Ты проникаешь изнутри, —

одной волны бегущий росчерк,

так ночью вспыхнут фонари —

одной искрой сверкнувший почерк.

 

И строки льются, — ты рисуешь,

вновь верю в чистый твой призыв,

единым светом торжествуешь

из полутени проскользив.

 

Тебе одной мои вопросы —

свободой связан я теперь,

твоих лугов цветущих косы —

давно распахнутая дверь.

5.06.2007г. В.П.

Над берегами.   Месяц растущий. Вечер закатный. И серебристый туман над рекой. Черный дракон, застывающим облаком, огненной дымкой спешит на покой.   Травы прибрежные тихим шуршанием перекликаются с сонной вербой, негой прохлады и тонким дыханием в сумерки радуют мир луговой.   Только сверчок песнь поёт непрерывную и в перекличке два тёмных дрозда. Эх тишина, тишина соловьинная, светит загадочно в небе зведа. Чтож ты рыбак с сетью тонкою маешься, гладью задумчивой движет река, ты ей в кручине своей не признаешься — стелит туманность её с высока.   Два собеседника видом любуются — неповторимо пейзажна Лугань, думой природной душа их милуется, словно Творец распростёр свою длань.   Вдоль косогора тропинкою узкою вьётся годами проложеный путь,   но замирает мгновение шустрое — трав ароматных волшебная суть.   За горизонтом темнеющих абрисов дрёмой сокрытых раскидистых древ — марево мягких тонов абрикосовых, шелком сияющим тучу задев.   День на исходе и выразить хочется всю неизбывность оттенков в дали. Город затих как немое пророчество: грёзы Магрита, — летят корабли…